Бар "Старый причал" встретил их тёплым, золотистым светом и уютным гулом голосов. Приятели устроились за своим столиком, и атмосфера между ними была на удивление легкой, почти беззаботной. Виктор, расправив плечи в своем джинсовом пиджаке, с аппетитом уничтожал тарелку картошки фри, заказанную "на закусь" к своему крепчайшему хересу.
- Ну что, Шура, признавайся, - с набитым ртом говорил он, - без меня тут твой личный замок окончательно превратился бы в пыльный мавзолей. Я вношу свежую струю в твое затхлое бессмертие. Блин! Почему это так похабно прозвучало? Ладно! Скажем иначе: оживляю интерьер. Вношу элемент непредсказуемости. Без меня ты бы тут так и сидел, как мумия в саркофаге, и смотрел в стену. Вот.. Как говорится: сам себя не похвалишь - сидишь как оплёванный!
Саша, с бокалом "Курвуазье" в руке, снисходительно улыбался. Он отломил кусочек от дольки дубайского шоколада и медленно его прожевал.
- Признаю. С твоим появлением пыль с барочных комодов взлетела в воздух, а пауки в их ящиках передумали вешаться на своей же паутине. Теперь умиротворяющую тишину сменил перманентный звук падающей посуды и твоего храпа. Это ли не счастье? Я чуть не забыл, как звучат матюки..
- То-то же! - торжествующе хмыкнул Виктор. - А еще я тебя от твоих депрессивных дум отвлекаю. Каждый раз, когда сжигаю яичницу - отвлекаю!
Саша усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень. Эта показная бравада Виктора была такой живой, такой человеческой... и такой далекой от его собственного, замороженного состояния.
- Возможно, ты прав, - тихо сказал Саша, глядя на вращающийся в бокале коньяк. - Без тебя я бы так и сидел. Смотрел сквозь людей. И вспоминал.
В его голосе прозвучала такая неприкрытая усталость, что Виктор перестал жевать и внимательно на него посмотрел.
- Опять он? - спросил Виктор, уже без привычного подтрунивания. - Ну, ясен пень, он. А знаешь, что я думаю?...
Думаю, он был чудовищным эгоистом. Красивым, обаятельным, трагичным, но эгоистом. Он вломился в твою жизнь, перевернул её с ног на голову, подменил твою судьбу своей - и бросил...
Один на один с этой... вечностью-инвалидностью, - продолжал Виктор, и его голос стал тише, но тверже. - С деньгами, с этим перстнем... и с надувной куклой в гостиной, в которую ты лупишь, потому что не можешь ударить его. Разве это не высшая форма эгоизма - превратить чужую жизнь в вечный памятник себе?
По-моему, это чистой воды эгоизм, приправленный барским снисхождением.
Саша вздрогнул, словно от удара током. Он никогда не позволял себе думать о Яне в таком ключе. Тоска, вина, боль утраты - да. Но не обвинение. Не такая, обжигающая своей простотой, почти пошлостью, правда...
- Он хотел изменить меня, - тихо, но с вызовом в голосе возразил он, сжимая перстень. - Сделать меня личностью.
- Может, и так, - парировал Виктор, и его взгляд стал жестким, почти беспощадным. - А может, он просто не хотел оставаться один. И нашел себе компанию на века. Только компания-то оказалась не по зубам. Ты стал его вечным упреком. Его ошибкой, которую он не мог исправить. И в итоге он нашел способ красиво уйти, подставившись под твою пулю. Освободил и себя, и тебя. В каком-то смысле... Но свой эгоистичный поступок по отношению к тебе он так и не признал. А ты восемь лет расплачиваешься...
Саша резко поднял на него глаза. Вампирская бледность его лица стала фарфоровой, почти прозрачной. В горле встал ком.
- Молчи, - прошипел он. Голос сорвался, потеряв свою обычную бархатную уверенность. - Ты не имеешь права...
Мысль, острая и отравленная, как кинжал с ядом, вонзилась в самое сердце его вечной ночи. Эгоист. Восемь лет он носил в себе образ Яна-спасителя, Яна-мученика. Идеализировал его, лелеял свою вину как последнюю святыню. А этот конопатый придурок за несколько дней взял и обрушил весь этот хрупкий конструктор, обнажив голую, неприглядную правду. Было больно. Невыносимо больно, как в тот день, когда он впервые осознал, что больше не может есть нормальную пищу...
- Имею! - Виктор стукнул кулаком по столешнице, но негромко, без своего обычного буйства. Зазвенели бокалы. - Потому что я сейчас, наверное, единственный, кто тебе это скажет. Ты восемь лет носил это в себе, как этот сапфир на пальце. Хватит! Он свой выбор сделал. А ты до сих пор - нет! Ты продолжаешь жить с его призраком в доме. Довольно. Пора открыть окна и проветрить... Пора жить своей вечностью. Пусть кривой, ущербной, но своей.
Саша долгое время молчал и смотрел на Виктора. Потом поднял коньяк до уровня глаз, покрутил бокал, наблюдая за игрой света в каштановой жидкости и, уже мягко, улыбнулся.
- В каком-то смысле, я думаю, что ты отчасти прав: Он был эгоистом. Он всучил мне вечность, не спросив, а хочу ли я? Как будто я - его книга, в которую он вписал собственную концовку, не дав мне дописать свою.
Наступила пауза. Шум бара отдалился, превратившись в фон для их молчания.
- Слушай, Шура, - негромко начал Виктор, внезапно став серьезным. - Мы оба, как дураки, сидим и меряемся, у кого папаша круче - вампир-аристократ или... ну, в общем, мой. А проблема-то не в них. А в этом. - Он поводил пальцем между собой и Сашей. - В одиночестве. Ты восемь лет хоронил себя в своем особняке. А я... я бегу не оглядываясь, и до сих пор не знаю, куда. И знаешь что? Мне кажется, мы оба придурки. Ну а что для одинокого придурка может быть лучшим лекарством от одиночества, чем найти другого такого придурка, а? Альтернативы еще не придумали.
Саша смотрел на него, и лед в его глазах начал таять. Впервые за вечер он улыбнулся не снисходительно, а по-настоящему, по-дружески.
- Возможно, ты снова прав. И, должен признать, твой метод "разбавления вечности"...
Виктор присвистнул, отставив пустую тарелку.
- Мой метод самый правильный!! Метод Шатанина!! У тебя уже самокопание, да еще и с моей подачи. Я, можно сказать, историю твою заново пишу. Из унылого кровососа потихоньку человека делаю. Ну, почти человека.... С ледяными руками, мытыми ушами и небьющимся сердцем.
- Рано радуешься, - усмехнулся Саша. - Процесс может быть обратимым. Я еще покажу тебе, где зимуют летучие мыши.
- Да я и так знаю: на чердаке!!
Их веселую перепалку внезапно прервал шум у входа. Сначала приглушенные, но настойчивые голоса перешли на повышенные тона.
- Я же вам говорю, с собаками нельзя! - был слышен металлический, непреклонный голос метрдотеля Константина. - Санитарные нормы! У нас тут кухня открытого типа!
- Но это собака-поводырь! - умоляюще, почти плача, отвечал мягкий женский голос. - Я не могу без него. Он - мои глаза. Пожалуйста, я ненадолго.
Саша и Виктор переглянулись и синхронно повернулись к входу. На пороге стояла молодая девушка в темных очках, с белой тростью в одной руке и поводком, на конце которого сидел добродушный золотистый лабрадор, - в другой. Ее лицо выражало растерянность и обиду.
- Мне всё равно, кто он! - Константин, обычно невозмутимый, был непреклонен. Его лицо исказилось брезгливой гримасой. - Это заведение для людей! Немедленно уберите эту шавку отсюда! Вам понятно?!
Из небольшой компании на два столика у окна поднялись двое парней и девушка.
- Лен, не волнуйся! - крикнула девушка.
- Константин, ну будь человеком, - один из парней, в модной худи, попытался взять метрдотеля обаянием. - Это же не просто собака, это поводырь. Мы сядем в углу, никому не помешаем. Он будет тихо лежать у её ног.
- Да мы за него поручаемся! - добавил второй, более коренастый, похлопывая себя по груди. - Ни одной шерстинки на ковре не останется! Он же воспитанный!
Но Константин лишь холодно покачал головой, его лицо выражало непоколебимую решимость. Он скрестил руки на груди.
- Правила есть правила. Никаких исключений. Это заведение для людей! Уберите псину отсюда! Или я вызову охрану!
Слово "псина", прозвучавшее в адрес идеально выдрессированного лабрадора, сидевшего у ног хозяйки с профессиональным спокойствием, повисло в воздухе как пощечина. Лена, не сказав больше ни слова, развернулась и, постукивая тростью, вышла на улицу. Её друзья в растерянности замерли на месте, не зная, что предпринять. Через стеклянную дверь было видно, как она опустилась на парапет, опустила голову на руки, а ее плечи задрожали. Верный пес, скуля, принялся лизать ей лицо, пытаясь утешить.
- Ну это уже перебор, - проворчал Виктор, отодвигая стул. - Кто-то тут явно берега потерял. Сейчас я ему устрою культурный просвет...
- Совершенно с Вами согласен, старший инспектор, - холодно согласился Саша, и в его глазах вспыхнули знакомые Виктору стальные искры. Он уже поднимался.
Внезапно двери бара снова распахнулись.
В бар вошли две девушки в аккуратной темно-зеленой форме с оранжевыми кантами. Их движения были выверенно-синхронными, а лица - абсолютно бесстрастными, будто выточенными из камня. Они подошли к метрдотелю, и их внезапное появление вызвало в зале странную, ледяную тишину.
- Константин Петрович Сомов? - голос одной из них был ровным, без интонаций, как голос автоответчика.
- Я... а вы кто? - попытался восстановить надменность метрдотель, но в его голосе уже слышалась неуверенность.
- Служба зоозащиты городской полиции, - отчеканила вторая, ее глаза, пустые и стеклянные, были устремлены на него. - Нарушение кодекса Города о защите животных, статья 4.12: "Воспрепятствование законному нахождению животного-поводыря в общественном месте, сопряженное с оскорблением чести и достоинства владельца и животного". Вам придется пройти с нами для составления протокола и отбытия административного наказания.
Константин оторопело смотрелл на них, его челюсть отвисла.
- Вы что, это же просто собака! Я... я выполнял инструкцию! Санитарные нормы!
Но "зоополицейские" уже взяли его под руки. Их хватка, судя по мгновенно побелевшему лицу и короткому вскрику метрдотеля, была железной, не оставляющей пространства для дискуссий. Без лишних слов, не обращая внимания на его лепет и изумленные взгляды посетителей, они проконвоировали его к выходу. Через витрину было видно, как его усаживают в аккуратный серый микроавтобус с бело-золотой эмблемой: двухголовый какаду, раскинувший крылья на манер любой геральдической птицы и смотрящий клювами в противоположные стороны, был увенчан короной. На груди его сияло синее ожерелье из крупных камней. В лапах птица сжимала полицейскую дубинку и шокер. Вокруг попугая по кругу шла надпись на двух языках: "Мы видим... Мы помним... Мы ищем..."
Посадив незадачливого метрдотеля в машину, одна из стражей порядка ненадолго задержалась, подойдя к плачущей девушке.
- Гражданка, вы желаете подать официальную жалобу для возбуждения административного дела? - ее голос оставался таким же безразличным.
Девушка, утирая слезы, с изумлением покачала головой.
- Н-нет... не знаю... Спасибо... А это обязательно?
Зоополицейская кивнула и протянула ей визитную карточку:
-Прошу завтра вас придти в офис. Вот адрес и телефон.
После чего бесшумно удалилась, скрывшись в микроавтобусе, который тут же тронулся с места. Лена опешив, смотрела на карточку в своих руках..
В баре на секунду воцарилась гробовая тишина, которую тут же нарушили друзья девушки, выскочившие на улицу. Они, смеясь и утешая, подхватили ее и лабрадора и с триумфом втащили обратно в бар.
- Теперь можно! - радостно крикнул один из них. - Бармен, шампанского для героини! И миску воды для самого воспитанного гостя! Двойную порцию!
Общее напряжение сменилось смехом и аплодисментами. Лабрадор, получив свою миску, устроился у ног хозяйки, вызывая всеобщее умиление.
Стоя у своего столика, Виктор и Саша молча наблюдали за этой сценой. Веселье окончательно испарилось с их лиц.
- Да уж, Шура, - наконец нарушил тишину Виктор, усевшись обратно и задумчиво вертя в руках вилку. - Веселенький у вас городок. В Питере такое невозможно, я надеюсь... Повязать чувака за то, что не пустил в бар собаку. Зоополиция рулит. Слов нет... а ведь не прошло и суток с момента их учреждения.. Вот тебе и "для развлечения туристов".. Ухохотаться можно!
- Да нечему тут смеяться, Виктор, - тихо проговорил Саша. Он продолжал стоять. Его взгляд был прикован к дверям, за которой скрылся конвой с незадачливым метрдотелем. Саша казался задумчивым, почти отстраненным. - Это не просто наведение порядка. Не просто торжество справедливости. Это что-то другое. Система, которой без году неделя, и которая работает с пугающей, отлаженной эффективностью. Ты заметь: они не убеждают, что так поступать нехорошо, не штрафуют на месте. Они изымают нарушителя, как неисправный механизм. Быстро, чисто, без лишнего шума. Рраз - и увели!
Он медленно перевел взгляд на Виктора, и в его глазах зажегся новый, острый интерес.
- И знаешь, о чем я подумал? О нашем пропавшем дрессировщике. Лютикове. Мы обыскали все уголки, какие могли, опросили коллег... А ведь есть еще один уголок этого города, который мы не проверили. Уголок, которого не было, когда он исчез.
Виктор поднял на него взгляд, уловив направление мысли.
- Ты о .. ?
- О них, - Саша сел и едва заметно кивнул в сторону улицы. - О Зоополиции. Представь: работаешь ты дрессировщиком. У тебя крупные кошки. А у тебя хлыст, на минуточку.. Кто-то мог пожаловаться на "жестокие методы". Или просто... кто-то решил, что твои методы - жестокие. А дальше - всё как по нотам. Приезд. Протокол. И... исчезновение. Официально - задержан для разбирательства. А по факту...
- ...Человек пропадает из поля зрения, - закончил мысль Виктор, и на его лице отразилось растущее понимание. - И все шито-крыто. Блин, Шура, а ведь логично. Мы ищем мафию или маньяка, а ответ может лежать в плоскости вот этой... гигиенической чистки города. Под соусом заботы о животных.
- Именно, - Саша отхлебнул из бокала. Его ум уже работал с неимоверной скоростью, выстраивая новую стратегию. - Поэтому, Инспектор, у тебя на завтра, помимо визита к генералу Крутову, появляется еще одна официальная, вполне логичная задача.
- Навестить новых коллег? - с хитрой, волчьей ухмылкой спросил Виктор.
- Совершенно верно. Вежливый, служебный визит в управление Зоополиции. Как старший инспектор убойного отдела, ты ведешь дело о пропаже человека. Раз уж последнее место работы пропавшего - цирк, а в городе теперь действует эта... хм... служба, ты просто обязан поинтересоваться: не задерживали ли они Аркадия Лютикова по своим каналам? Не поступало ли на него жалоб? И заодно... посмотреть, что это за контора изнутри. Кто там главный? Как у них все устроено?
Виктор на мгновение задумался, его брови поползли вверх.
- Постой, постой, Шура. Ты же сам говорил: Лютиков пропал до появления этой самой зоополиции. И на его телефоне - звуки борьбы, эфир... Это на чистый арест не очень-то похоже. Или это не борьба была, а... сопротивление при задержании?
- Верно, - кивнул Саша, явно ожидавший этого вопроса. - Но не появилась же Зоополиция из ниоткуда, по хлопку? Этому явно предшествовал подготовительный период. Репетиции, отработка методик, создание кадрового резерва... Например, неофициальные "задержания". Тестовые. Чтобы обкатать схему, проверить, как она работает в полевых условиях. На ком-то, кто не вызовет лишних вопросов в случае исчезновения. На том же дрессировщике, у которого и так репутация не сахар, и который мог кому-то перейти дорогу.
Лицо Виктора озарилось пониманием.
- Здраво мыслишь, вампирюга! То есть они могли "тренироваться" на Лютикове еще до своего официального выхода в свет? И запись на телефоне - это как раз их черновая работа?.. Блин. Тогда этого Крутова на хрен пока что! Сначала надо ехать в офис к этим "защитникам зверушек" и пощупать их на месте. Разведка под прикрытием служебного взаимодействия. Мне ооочень нравится, как ты мыслишь, Шурик. Настоящий мастер подковерных игр. Ладно. Осталось выяснить, где этот офис...
Он замолчал, и его взгляд упал на компанию Лены. Идея осенила его мгновенно.
- Минуточку, у меня есть мысль!
Он встал и направился к столу, где девушка с лабрадором наконец-то могла спокойно выпить свой коктейль.
- Простите за беспокойство, - Виктор обаятельно улыбнулся. - Старший инспектор угро Шатанин. Хотел бы уточнить детали инцидента для служебного отчета. Скажите, а те офицеры... они оставили вам какие-нибудь контакты? Визитку, может, номер телефона для обратной связи?
- А... да, - Лена нащупала в кармане пиджака и протянула ему небольшой прямоугольник из плотного картона. - Сказали, что у них будут вопросы по делу.
- Отлично. Большое спасибо. Хорошего вечера.
Вернувшись к столику, Виктор положил визитку перед Сашей. Его выражение лица изменилось - бравада сменилась хмурой сосредоточенной серьезностью. Он медленно провел пальцем по рельефному тексту.
- Слушай, Шура... У них офис находится в "Хундоскрёбе".
Саша, уже подносивший бокал к губам, замер. Он медленно поставил бокал на стол, не сводя глаз с маленького кусочка картона, который внезапно стал очень интересным.
- В "Хундоскрёбе", - задумчиво протянул он, разглядывая визитку. - И не какой-то кабинет в углу, а, судя по всему, целый этаж. Интересно. Значит, это не просто городская служба. Это серьезный проект, в который "Хундланд" вкладывает серьезные ресурсы. Их собственная, очень амбициозная правоохранительная инициатива. Возможно, они на пути к созданию своей ЧВК...
Он поднял взгляд на Виктора, и в его глазах читалась не столько тревога, сколько холодный, аналитический интерес.
- Тогда тем более. Завтра - только туда. Генерал Крутов может и подождать. Сначала нужно посмотреть, как эта машина выглядит изнутри. Узнать, кто ее заводит и куда она, в конечном счете, едет.
Виктор кивнул, переворачивая визитку в пальцах.
- Договорились, шеф. С утра - на смотрины к этим супер-копам. Интересно, у них в офис есть вендинговые аппараты с пирожками? Или там всё строго - только минералка и собачий корм?